16+
пт 29 марта, 07:36
© 2012–2024 СМИ "Информационное агентство "Камчатка" зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций. Регистрационный номер:
серия ИА № ФС77-86144
16+

Фоторепортажи

Кому нужна правда жизни?
Сюжеты
10 января 2014, 00:00
0 6067
Дню Российской печати посвящается. Прошло уже 311 лет с выхода в свет первой российской газеты «Ведомости». За три века журналистика в стране и мире изменилась кардинально. Особенно за последние двадцать лет. Об этом в интервью с президентом газеты «Известия» Владимиром Мамонтовым корреспондента ИА «Камчатка» Ольги Семёновой.

У меня большие сомнения, что правда жизни кому-то нужна.

Три тезиса с примерами. Первый. Современная журналистика все больше и больше не отвечает за события. Вот что-то происходит. Казалось бы, что мы должны делать? Как можно глубже всё узнать, выяснить, если событие длится, то мы обязаны дать его в развитии, в каждый номер добавлять информацию, чтобы читатель получил полное и ясное понимание, что случилось. Это все хорошо, но не модно. Посмотрите, что происходит сейчас. Огромное количество событий мы вообще не замечаем, хотя они могут быть очень важными для людей, для народа, для страны. Простейший пример – весенний сев, а в половину сельхозпредприятий не завезли ГСМ. Важно? Да. Интересно? Нет.

Ладно, возьмем криминальную сферу. Раньше мэтры криминальной журналистики, такие, как Ольга Чайковская, следили за всей криминальной историей, описывали в своих очерках и преступление, и следствие, и поимку, и суд с приговором, всё было разложено по полочкам с финалом – преступник в тюрьме, справедливость восторжествовала или не совсем. Что сейчас? Ярко описывается конкретное событие – убийство, кража – и к этой истории журналист может потом совершенно не возвращаться, его не интересует, а, собственно, чем дело-то закончилось.

Мало того, иногда для журналистов фейк (подделка или фальшивка) важнее фактов. Несколько лет назад случилась вот такая история. Внезапно зашатался и пошел волнами новый волгоградский автомобильный мост. Люди выложили съемку в Интернет.

Оттуда видео попало на «Первый канал», «Россию», «НТВ» и прочее телевидение. Все, разинув рот, на это смотрели и не раз и не два. Тогда президентом был Медведев. Он потребовал разобраться. Когда рухнет мост? Какое физическое явление лежит в основе этого непонятного события? В Волгоград приехал Степашин со специальной комиссией, движение остановили, город был парализован. Поднялась политическая волна: «Понятно, мост был приоритетным проектом «Единой России», а поскольку в этой партии все жулики и воры, из бетона весь цемент вынули, там остался один песок, который ветер и колышет». Нашлись очевидцы, которые и все видели, и в машинах по «танцующему мосту» ехали. В Интернете одна фантастическая версия сменялась другой: об особом сочетании ветра, дождя, положения Луны и приливов на Мальте. В Волгоград приехали прокуратура и МЧС проездом с одной катастрофы на другую. Специалисты проверили мост с помощью приборов. Вывод – «мост хороший, бетонный, крепкий, «ЕР» не при чем, мы поехали». «Как поехали? А ролик?» «Ролик, — сказали в МЧС, — мы принципиально смотреть не будем. Вот мост, и мы отвечаем, что мост нормальный, он простоит еще лет 200». Все, как дураки. Губернатор, милиционеры, преградившие движение.

Теперь кульминация. Чудаки, которые выложили первый ролик в Интернете, опубликовали новое видео, в котором показали, как с помощью компьютерных программ они заставили плясать мост. И чтобы никто не сомневался, они вынудили шататься и идти волнами Большой Каменный мост в Москве, причем взяли вид сверху, когда по нему на парад танки идут.

Внимание, вопрос. Первый канал, второй канал показали потом, что же это было на самом деле? Ни-за-что! Где-то уже другое закачалось, упало, и вся колымага поехала дальше. История с мостом дала журналистам то, что им было нужно – лайки, перепосты, тиражи, просмотры. И прекрасно. Да и в конечном итоге сами потребители посмотрели, как мост здорово и классно качается еще и «ЕР» досталось. Удовольствие получено. Странная вещь получилась – не нужна никому была эта правда, это разоблачение.

Второй тезис. Звон важнее дела. У кого больше лайков, тот и молодец. Это история потихоньку засасывает все СМИ. Давайте вспомним закон о запрете усыновления российских детей иностранцами. Если верить в то, что мы сами писали, вся страна разделилась на две части. И одна говорила – дайте детишкам возможность отъехать в расчудесную Америку. Другая, напротив, твердила – не отдадим на органы наших детей, сами их здесь угробим. И писали, и лайки ставили, и по Москве ходили, и обнимались, и Думу клеймили. А по статистике за все это время дополнительно ни одного ребенка не усыновили. Цифры остались средние, как обычно. Те, кто имеет внутреннюю силу воли, доброту и прочее человеческие качества, они как усыновляли сирот, так и продолжают это делать. Моя бывшая коллега по «Комсомолке», Елена Фортуна, талантливый журналист-дизайнер, вместе с мужем берет уже четвертого приемного ребенка. Она за свои деньги делает небольшой журнал для приемных родителей «Родные люди». Ходит, ноет, просит у богатеньких деньги на издание, никто не дает. Выхлопа для бизнеса нет. Жаль, что мы часто много пороха тратим на то, что по большому счету никому не помогает.

Третье. В читателях исчезает интерес к подлинности, а в журналистах свойство докапываться до истины. Верхоглядов много, а вот тех, кто старается найти правду, все меньше. В правило вошли копипаст, шаблон, схема, формат. И нельзя сказать, что это только в России. Потребительская журналистика, когда правдой-неправдой сделай так, чтобы тебя читали, слушали, видели, постили и лайкали, господствует во всем мире.

Честно говоря, чувствую в этом и свою вину. Когда мы создавали «толстушку», мы тоже провозгласили, что самое главное для нас читатель. И мы должны его удержать, зацепить, на свои тексты подсадить любым способом. А для этого (шепотом) все средства хороши. Тут мы приврем крупно, а опровержение напишем мелко. Заголовок пусть не соответствует заметке. Не смотря на то, что происходит в стране, «толстушка» выходит с девятнадцатой за год обложкой с Пугачевой и Киркоровым. Нам казалось тогда, что мы резко повышаем профессиональный уровень журналистики по сравнению с советским периодом. Не для партии пишем, а для читателя!

Был в «Комсомолке» такой момент, когда редакция разделилась на две части. Одни говорили, что самостоятельно выжить невозможно, и чтоб сохранить серьезную газету надо обратиться к спонсорам. Ходили в «Газпром», просили денег. Не дали. Позже эти люди ушли, и из этого родилась «Новая газета». А вторая часть редакции, в том числе и я, была за самоокупаемость. И она победила. Но какой ценой! Смелость публикаций шла по нарастающей. Как памятник покорителям космоса на ВДНХ. Про проституток? Можно! Про однополую любовь? Можно? А про секс с животными уже тоже можно? Ааааа, можно! И мы написали историю про Екатерину II и коня. Главным редактором тогда был Владислав Фронин сейчас он возглавляет «Российскую газету». И однажды, когда я на редколлегии выступил в духе, «идет хорошо «толстушка», а кто-то все равно предлагает под «Газпром» лечь», мудрый Фронин грустно сказал: «Под «Газпром» не знаю, а под коня мы, кажется, уже легли»

Когда мы это затевали, не понимали, куда нас это приведет. Под «Газпром» не хорошо, правильно, но и под коня тоже не хорошо. Очень быстро оказалось, что безоглядная погоня за читателем, это тоже не тот путь. Читатель должен уважать себя, когда выписывает ту или иную газету.

Понимаете, желтую прессу с однополой любовью и Аллой с Филиппом многие выпускают. Но их тираж максимально вырастает до 600 тысяч. Это потолок. Как мы поняли, какая газета нужна читателям, чтобы у нее был действительно высокий тираж? Выясняли психологию читателя всевозможными социологическими методами. Расскажу про один. Мы находили подписчиков «КП» с многолетним стажем, приглашали в редакцию на встречу с очень серьезным профессором социологии, дескать, вы у нас ветеран, вы уж приходите. Он приходит к назначенному времени, ему объясняют, что профессор пока занят, скоро освободится, вы уж посидите, подождите, вот вам свежий номер. Он берет газету, начинает листать. И не знает, что сверху стоит камера и фиксирует, какую статью и сколько он читает. Тогда, помню, гремела группа «Тату». Тут фото одной, фото другой, текст. Он сел и прочитал все это дело. Зовут к профессору. «Здравствуйте, уважаемый! Вот вы давнишний подписчик «КП», скажите, что вы читаете в первую очередь?» «А в первую очередь я читаю Василия Михайловича Пескова, «Окно в природу», а во-вторых, я читаю политические колонки Сергея Чугаева» «А вот про звезд?» «Что вы, перелистываю!» Какой вывод из этой социологии сделает плохой редактор? Больше «Тату»! Ничего подобного. Мало ли что человек реально читает. У него должны оставаться поплавки серьезных вещей, самоуважения. Именно такая здесь алхимия.

«Нет такой должности, которую я бы не занимал. И стажером был и главным редактором был. И всегда предпочитал ездить, а не «в полосе торчать». Родился я во Владивостоке, выучился в 75-й школе, поступил в Дальневосточный Государственный университет на отделение журналистики, которое закончил в 75-м году без особого блеска. Был принят в газету «Красное знамя», где проработал довольно долго, лет девять. Потом поехал работать в Хабаровск собственным корреспондентом. Затем меня пригласили в Москву, в газету «Советская Россия». Хорошая была газета, яркая, интересная, перестроечная. Жива и по сей день, правда, в другом качестве и виде. Но уже началась перестройка, и устроиться в Москве так, как раньше это делали собкоры, стало невозможно. И друзья из «Комсомолки» сказали: «Долго ты там еще устраиваться будешь?». Так я попал в отдел республик «Комсомольской правды». Как раз шли конфликты в Литве, в Средней Азии, страна бурлила, кипела. Это был очень яркий отдел. Дальше у меня дело до главного редактора потихоньку дошло. Из важных проектов, к которому я имею отношение, это «толстушка», еженедельный выпуск, который и сейчас жив и здоров. Этот проект не просто удался, он принес «Комсомолке» три миллиона тиража. При этом он из привычной, советской «Комсомольской правды» сделал газету совершенно не советскую. Так сложилось, что мне предложили поруководить еще и «Известиями». Четыре года я был главным редактором, потом сменились собственники, они привели нового главного редактора. Меня сделали президентом газеты. Это редкий случай, обычно новые хозяева просто выгоняют. Главным плюсом моего нового статуса стало то, что я снова начал писать, мне это всегда нравилось.»

Владимир Константинович Мамонтов, президент газеты «Известия»

Еще немного о фейке

Как президента газеты меня часто приглашают принять участие в телепередачах. Попал я как-то на запись программы, посвященной тяжелой ситуации в Крымске.

Нас сразу разделили. На одной стороне были люди, которые считали, что во всем виновата власть. На другой стороне более размышляющие люди, в которые и я попал, которые считают, что виновата не власть, а некоторые поступки местной власти. Были там еще так называемые «независимые» журналисты и эксперты. И отдельно трое: политолог, девушка из Крымска и батюшка из волонтеров. Передача удалась. Орали все, как бешенные. Я говорил, что ливневки нужно вовремя чинить, мне кричали, «Виновата власть в Кремле, какие ливневки!» Дают слово девушке. Симпатичная, даже красивая, молодая, в обтягивающем свитерочке, сильно взволнованная. «Я видела… как мимо меня… проплывали трупы…» И так все – раз – и замолчали. Застыли от этой правды. «Проплывали трупы людей… и животных». Вся красная, симпатичная, слезы едва не текут. «Я думаю… там не менее тысячи пятисот погибших. О каких сотнях может идти речь?» После этого нам, старым волкам, ругаться, кто виноват Кремль или губернатор, стало как-то неудобно. Записали программу и почти все подошли к этому ребенку: «Ты все видела, как ты?» Она мнется. Тут у меня сомнения стали закрадываться. «А ты живешь в Крымске?» «Нет». «А где живешь?» «В Москве». «В Крымске была?» «У меня там бабушка живет». «А когда была в Крымске, в дни наводнения?» «Нет, раньше». Я кричу: «Все назад, переснимаем передачу!». Конечно, никто передачу переснимать не стал. Там был политолог кремлевского типа Сергей Марков он ей сказал: «Ой, девчонка… Даже меня проняло». А режиссер программы подбежал бочком и прошептал: «Танечка, Танечка, все записали, уходи, уходи!»

Ну что с этим делать? В старинном духе нужно было поднимать скандал. Но, с другой стороны, КАК мы, замерев, слушали эту девочку, а нас, старых дураков, я думаю, никто и слушать не стал. Момент истины в программе был только один – вот эта талантливая девочка, которая в Крымске в наводнение даже не была. Лучший момент программы был фейком, ложью. Это мы, Господи!

Вот вам другой пример. Тоже про Крымск. Я тогда в нескольких программах успел принять участие. И вот у Зеленского был в программе мальчик из Крымска. Он, проплывая мимо соседей, услышал крики и спас их ребятишек. Такой пацан лопоухий. «Как спасал?» «Ну чё, они плакали…» И Зеленский торжественно-пафосным тоном говорит маме этого мальчика: «Вы можете гордиться своим сыном! Что вы ему сказали, когда он совершил этот подвиг?» А мать крепкая женщина, она за правду: «Я ему сказала, что он дурак последний! Он ни в коем случае не должен был это делать». Рушится вся концепция передачи. «Почему?!» «Он у меня один и я одна его воспитываю, помочь нам некому, а он полез соседкиных детей спасать!» Прямой эфир. Зеленский быстро: «Может быть и такая точка зрения, ля-ля-ля», – и быстренько к другому. Понимаете, здесь-то как раз возникла подлинность. А она не нужна была, ее необходимо было побыстрее закрыть, законопатить. Не формат.

Ложь, как момент истины, и правда, как что-то ненужное – делайте выводы сами.

Интернет и блоги

Как только я залез в социальные сети, я стал лучше понимать своих читателей. Это новая часть жизни, она очень интересна и ее нужно осваивать. Недавно я побывал на интереснейшей тусовке. Оказывается, споры о виртуальной жизни идут даже в таких удивительных местах, как Русская православная церковь. Зимой в подмосковном пансионате под условным названием «Зеленые дали» или «Родные нивы» собрались представители РПЦ. Надо сказать, что летом в это святое место люди приезжают отдыхать, и оттягиваются здесь по полной. Большой зал, где проходила конференция, был еще с лета украшен пластиковыми пальмами с бананами и разноцветными лампочками. И среди всего этого дискотечного антуража с зеркальными шарами сидели представители церкви в черных рясах с постными лицами. Казалось, что идет семинар по продвижению православия на Папуа – Новую Гвинею. Необычайное зрелище.

В то же самое время шел спор. Паства в Интернете, а батюшки редко бывают в Интернете. Они пишут в «Живой журнал», но в топы эти посты не попадают – жалуется молодой батюшка Василий. На вопросы зала отвечает парень, главный редактор «ЖЖ». И он им на полном серьезе: «Так, отец Василий, какой объем поста?» Тот: «60 строк». «Когда выставляете?» «Когда время есть». «Не правильно. Выставлять нужно утром в такие-то дни недели. И слов нужно поменьше. И еще я вам подскажу…» То есть идет такой интернет-семинар, наша Русская православная церковь тренируется по «ЖЖ». А в зале не все такие батюшки, как отец Василий. Рядом сидит отец Иннокентий и наливается кровью. И, в конце концов, встает и заявляетт: «Я нахожусь на переднем краю борьбы с дьяволом. Я не даю своим прихожанам этим заниматься. А что мы здесь (среди пальм) видим? Что дьявол подбирается к нам через этих жж-шников проклятых!» И ему вежливо отвечают: «Слушайте, пока вы там с тремя старушками на переднем краю борьбы с дьяволом у себя на аналое что-то производите, враг зашел с другой стороны. Он давно орудует у нас в тылу».

0 комментариев

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий Авторизация
Ваш комментарий успешно отправлен и появится на сайте после проверки модератором