О чём говорят угли? Что такое цвета побежалости? Как экспертам помогает «Антрацит»? Какова температура пожара? Зачем вещдоки хранят в холодильнике? И что связывает пожарных экспертов с протезистами?
Сегодня мы приглашаем вас на виртуальную экскурсию в испытательную пожарную лабораторию МЧС России. Она — единственная на Камчатке. Здесь мы в подробностях рассмотрим арсенал пожарных экспертов.
Пожарная лаборатория находится в Петропавловске-Камчатском на улице Пограничной, 85.
На входе — «теплолюбивое» объявление, :)
в холле — фотографии и разные наглядные материалы.
Нас встретил временно исполняющий обязанности начальника ФГБУ «Судебно-экспертное учреждение федеральной противопожарной службы «Испытательная пожарная лаборатория» по Камчатскому краю» Дмитрий Мараховский. Сегодня он проведёт для нас экскурсию.
Корреспондент: — Дмитрий Николаевич, сколько лет вашей лаборатории?
Дмитрий Мараховский: — В этом году исполнилось 28 лет. Она была образована на Камчатке 8 февраля 1989 года. Тогда в здании пожарной части №2 в Садовом переулке под лабораторию было оборудовано сразу пять помещений — фотолаборатория, испытательный участок, два кабинета и подсобное помещение. Самих экспертов было всего четыре человека.
— А сейчас сколько?
— Сейчас штат у нас уже 14 человек, есть две вакансии. Аттестованные сотрудники (при погонах) — начальник, заместитель начальника, пять человек в секторе судебных экспертиз, трое — инженеры, выполняющие исследовательские и испытательные работы. Гражданские сотрудники — два бухгалтера и два водителя.
Предлагаю сначала подняться на второй этаж. Лабораторию (так называемые испытательные участки) мы оставим на десерт. ;)
Рабочее место специалистов лаборатории. К моменту нашего визита их рабочий день уже завершился.
Здесь — комната отдыха,
она заодно и столовая. Еду сотрудники лаборатории приносят из дома.
В учебном классе периодически проводят занятия с участием дознавателей и, к примеру, представителей следственного комитета.
— Какие основные функции вы выполняете?
— Первая наша основная задача — установление очага и причины пожара (сектор судебных экспертиз), вторая — проведение исследований и испытаний по пожарной безопасности.
На стендах — фотографии реальных пожаров.
На одном из снимков — сгоревший автомобиль.
«Классический поджог, — комментирует Дмитрий Мараховский. — Булыжником выбили окно машины Toyota Land Cruiser. В салон налили горючей жидкости и подожгли».
— В последние два года в новостях очень много сообщений о сгоревших автомобилях…
— Да, много их очень. Люди, видимо, нашли способ друг другу мстить. Даже по два раза одну и ту же машину поджигают! Был у нас такой случай в Петропавловске на улице Бохняка, 9. Первый раз хозяин успел потушить CadillacEscalade, но через две недели машину дожгли… И это ещё не всё. Через какое-то время снова поступил вызов от жильцов этого же дома. Оказалось, на этот раз сгорел уже автомобиль подруги того злосчастного гражданина. Мужчина говорит, что врагов у него нет, то факт налицо.
— А что говорит статистика?
— В 2016 году из 319 технических заключений, написанных нашими экспертами, 52 касались сгоревших автомобилей. Причём, всего за год было установлено и доказано 72 поджога, в их числе 37 поджогов машин. Большой процент. Всего в прошлом году сгорели 52 автомобиля, а в первой половине 2017 года — 25, из них 18 машин подожгли.
Но пройдёмте же скорее в лабораторию! Для этого нам надо спуститься на минус первый этаж.
— Я думала, уже в коридоре должно пахнуть горелым…
— Зачем же?! Тут вентиляция есть, — смеётся Дмитрий Николаевич. — А вот и испытательный участок №1.
— Здесь, в секторе судебных экспертиз, мы проводим металлографическое и рентгеновское исследование проводников, а также исследуем вещества с пожара на наличие легковоспламеняющихся жидкостей.
Давайте по порядку. Эксперты приезжают на место происшествия, конечно же, не с пустыми руками. Обнаружить и изъять вещественные доказательства и все материалы, которые необходимо исследовать, чтобы установить причину возгорания, им помогает специальный чемоданчик. У него даже есть название — «Антрацит».
В лаборатории хранится запасной экземпляр, на пожары данный чемоданчик не возят.
Внутри — множество всевозможных инструментов и вспомогательных средств: гвоздодёр, ножовка, кисти, фонарь, компас, дальномер, пакеты для образцов, респираторы, дозиметр, фотоаппарат
и целый набор криминалистических линеек.
#GALLERY_130#
На месте пожара экспертов особо интересуют оплавленные провода. Ведь часто именно они становятся причинами возгорания. Но это нужно ещё доказать.
Вот с этой целью и установлено в лаборатории специальное оборудование, в частности, рентгеновский дифрактометр и металлографический микроскоп. С их помощью исследуют оплавленные медные проводники.
Дифрактометр рентгеновский ДР-01 РАДИАН предназначен для проведения рентгеноструктурного анализа поликристаллических объектов и исследования текстур.
— Это неразрушающий метод, — поясняет Дмитрий Николаевич.
— Сюда вставляется образец, закрепляется. Рентгеновским пучком он просвечивается в двух местах: у самого оплавления и чуть подальше. Прибор оценивает толщину плёнки, которая образуется на проводе. Если оплавление образовалось до пожара, то соотношение толщины плёнки будет больше двух. Это значит, что произошло так называемое первичное короткое замыкание.
— То есть этот провод и стал причиной пожара?
— Да. А если соотношение будет меньше двух, то значит, оплавление образовалось во время пожара.
Чтобы подтвердить или опровергнуть данные первого прибора, эксперты используют разрушающий метод. С помощью металлографического микроскопа «МЕТАМ РВ-21-1» исследуют микроструктуры металлов, сплавов и других непрозрачных объектов в отражённом свете, а также по методу дифференциально-интерференционного контраста.
Для удобства провод вплавляют в специальную пластмассу. Её обычно используют для изготовления базисов протезов Этакрил-02.
— Материал оказался очень удобным. Он нужен для того, чтобы фиксировать проводник, потому что маленькие оплавления пальцами так ровно не удержишь. Методом научных проб и ошибок выбрали этот материал. Его и коллеги советовали — он твердеет быстро, — говорит Дмитрий Мараховский.
Провод в таком розовом обрамлении называют металлографическим шлифом.
Сначала заготовка попадает в сушильный шкаф.
— Он нужен для ускорения процесса. Сами судите, либо шлиф будет твердеть сутки, либо за полчаса в сушильном шкафу он станет как камень, — поясняет эксперт.
Дальше металлографические шлифы перемещаются в соседнюю комнату. Тут их ждёт встреча с установкой «ШЛИФ – 2 M/V».
Частота вращения дисков во время механического шлифования и полировки образцов достигает 500 оборотов в минуту (!).
— Во время изготовления металлографических шлифов используются наждачная бумага различной зернистости: от крупной до самой мелкой.
— Похоже на грампластинки!
— Да. (Смеется). После идёт полирование.
Во время полировки используют автомобильный полироль. :)
А вот теперь проводник готов к металлографическому анализу.
Микроскоп способен увеличить образец от 5 до 100 крат. Причём, результаты исследования можно увидеть не только своими глазами, но и на экране монитора. Для этого к прибору присоединяют специальную камеру.
По словам экспертов, микроструктуры медных проводников различаются в зависимости от того, когда образовалось оплавление — до пожара или во время.
— Когда оплавление образуется до пожара, зёрна имеют вытянутую структуру.
— Почему?
— Потому что при коротком замыкании возникает очень высокая температура, а окружающая среда — холодная, поэтому зёрна вытягиваются в сторону холодного, в сторону остывания. А когда оплавление провода произошло во время пожара, окружающая среда уже горячая, и нет такого отвода тепла, а значит, они становятся круглыми, равноосными.
Выглядят результаты исследования вот так.
— Эти картинки являются доказательством в суде?
— Да, конечно, если в этом есть необходимость.
— А почему одни фотографии цветные, а другие почти черно-белые?
— Камера по-разному воспроизводит цвета. Они все цветные на самом деле.
— Бывает такое, что первый прибор помог установить причину, и вторым вы уже не пользуетесь?
— Бывает и такое. Но обычно мы стараемся подтвердить рентгеноструктурный анализ и металлографическим, чтобы знать наверняка.
— И они всегда дают результат?
— К сожалению, нет, не всегда даже инструментально удаётся определить причины пожара. Бывает так, что после длительного нахождения оплавления в пожаре (при высоких температурах) уже практически невозможно ничего определить — образец расплавляется.
— Вы исследуете только медные оплавления?
— Есть у нас микроскоп и для алюминиевых проводов. Но они менее информативные — алюминий быстро окисляется. Есть ещё одна сложность: температура оплавления алюминиевых проводов всего 660 градусов. Если они были в очаге пожара, то, скорее всего, просто расплавятся. Потому что температура пожара — около 900–1000 градусов, а бывает и больше.
— А медный провод при какой температуре плавится?
— Температура плавления меди — 1082 градуса. Но медь и та плавится в пожарах частенько, а уж алюминий…
Примеры исследованных образцов размещены на стендах. Часть плакатов посвящена ТЭНам (трубчатый электронагреватель) — они интересуют пожарных экспертов, так же как и оплавленные провода.
— Например, найден на пожаре ТЭН. Их исследуют для того, чтобы понять, он просто так там лежал или стал причиной пожара. Ведь хозяева сгоревшего дома, к примеру, могли забыть выключить кипятильник или чайник…
— Или обогреватель, да?
— Да. Кстати, похожий случай был в Вилючинске. Мужчина взял масляный обогреватель. Температурное реле, видимо, было сломано, поэтому он подключил привода напрямую к ТЭНу, без всякой защиты. В итоге масло перегрелось, взорвалось, и обогреватель вспыхнул. По сути перегрева ТЭНа не было, во всём виновато раскалённое масло. Оно, когда свыше 400 градусов нагревается, воспламеняется. Мужчина этот жил на первом этаже, и, к счастью, успел выпрыгнуть в окно.
Кстати, пожарные эксперты сами иногда устраивают пожары. Для научных целей. :)
Вот, например, музейный образец.
— Мы проводили эксперимент. Взяли современный чайник с плоским ТЭНом, подключили его в обход теплового реле, чтобы он перегрелся. И посмотрели, как он себя ведёт, когда нагревается без воды. Он загорелся почти как фейерверк — искры полетели во все стороны! Честно говорят, такого мы не ожидали. Видите, какой прожог в самом нагревательном элементе?
Жёлтыми линиями обозначены брызги расплавленного металла на нагревательном элементе чайника, а красными стрелками — места оплавления ТЭНа.
А вот и результат исследования образца, работавшего в аварийном режиме.
Вот это любопытное устройство, кстати, предназначено для намотки пожарных рукавов.
— Установка называется «ТЦ-11П». Ещё мы с её помощью перекатываем пожарные рукава на новое ребро.
— Зачем?
— Чтобы они не слёживались. Для этого пожарные рукава положено раз в год перекатывать на новое ребро. Вот для удобства и сделано это устройство. Через валики рукав вставляется сюда, и вот так вручную ты его накручиваешь…
Ещё в пожарной лаборатории можно найти специфическую литературу. На все случаи жизни.
Брошюры посвящены всевозможным сферам: противопожарной безопасности, специальной защитной одежде пожарных, извещателям и даже атомным станциям. Всё это, в основном, — нормативная документация.
— В этой части лаборатории мы исследуем вещества, обнаруженные на местах пожаров, на наличие легковоспламеняющихся жидкостей (ЛВЖ), — продолжает экскурсию Дмитрий Николаевич.
— Жидкости, которые, например, использовались при поджоге автомобиля?
— Да, всего, что угодно.
— А где вы берёте эти жидкости для исследования? Во время пожара же всё сгорает.
— Есть материалы, которые очень хорошо впитывают и хорошо сохраняют (даже после пожара) остатки этих горючих жидкостей — ткань, грунт, древесина (только, если она не горела). Жидкость может сохраниться под плинтусом, между досками в полу, если пожар прошёл поверху. А вот на сгоревшей древесине их, конечно, не обнаружишь, они выгорают.
Найти ЛВЖ на месте пожара экспертам помогает газоанализатор «КОЛИОН-1В-02».
— Этот отечественный прибор откалиброван на обнаружение бензина. Он пропускает через себя воздух, определяет концентрацию бензина. Если пороговые значения превышены, он начинает пищать.
Дмитрий Мараховский демонстрирует работу прибора на образцах.
— Прибор запищал, значит — тут есть бензин. А мы теперь знаем, откуда его нужно изымать.
Изъятое вещество в лаборатории исследуют два прибора: хроматограф «Хроматэк-Кристалл-5000.2» и спектрофлуориметр «Флюорат-02-Панорама».
— В данном случае используется так называемый метод отпечатков пальцев. Он — сравнительный. И для того, чтобы сравнивать новые образцы, нам нужно было подготовить базу. С каждой заправочной станции мы брали образцы топлива разных марок, а также исследовали другие горючие жидкости.
— Каждую из них мы жгли на 50%, затем прогнали через один и второй прибор, результаты записали. Потом те же жидкости выжигали на 99% и снова исследовали. Каждый раз получался свой график. И таким образом мы создали большую базу тех веществ, которые используются на Камчатке. Все эти данные потом вошли во всероссийскую базу, — рассказывает Дмитрий Николаевич.
Спектрофлуориметр «Флюорат-02-Панорама» исследует экстракты из объектов, изъятых с места пожара, методом флуоресцентной спектроскопии.
Это экспресс-метод. Исследование выполняется буквально за 10–15 минут. В специальную кювету заливается гексан,
туда добавляют каплю исследуемого вещества.
Прибор просвечивает образец и выдает график.
Более чувствительным считается хроматограф «Хроматэк-Кристалл-5000.2». Этот прибор работает около 1,5 часа. В отличие от «Панорамы», он не просвечивает образец, а выжигает в гелии.
Для питания воздухом пламенного детектора хроматограф оборудован компрессором и генератором водорода.
Баллоны с гелием, как и положено, находятся в соседнем помещении.
Экстракт исследуемого вещества набирают в специальный микрошприц и помещают в хроматограф.
— Каждое вещество в определенное время сжигается и даёт определенный пик на итоговом графике. Мы его сравниваем с нашей базой. Так и определяем наличие ЛВЖ.
В итоге спектрофлуориметр выдаёт вот такой график.
А это — результат работы хроматографа.
В самодельном шкафчике хранят химические вещества. Короб оборудован принудительной вентиляцией, чтобы они не пахли и не отравляли самих сотрудников.
Здесь моё внимание привлёк радужный «стаканчик».
— В кюветах мы выжигаем разные вещества, — поясняет Дмитрий Николаевич.
— Почему они так окрашены?
— Это, как мы говорим, — цвета побежалости металла (Радужные цвета, которые образуются на поверхности металла из-за тонкой окисной плёнки и интерференции света в ней. — Ред.). Они появляются от теплового воздействия. Каждый цвет соответствует своей температуре: чем краснее, тем она выше, но при этом не больше 400 градусов. А при 700 градусах на металле уже образуется окалина, значит — никаких цветов побежалости быть не может.
Отдельно стоит рассказать о приборном комплексе для исследования обугленной древесины. Называется он «Пресс».
— Используется для определения температуры и длительности горения древесины. Надо сказать, это кропотливая работа.
— Приведу пример. Сгоревшую стену условно разделяют на равные квадраты. В каждом из них срезают 3–5 миллиметров верхнего слоя древесины. Штангенциркулем мы измеряем глубину угля. Всё это записывается на бирку и укладывается в пакет. И так изымается обычно около 15–20 образцов.
— В лаборатории каждый образец стружки мы сначала перетираем в ступке до состояния крошки. Потом засыпаем её, как вы говорите, в «радужные» кюветы и при 105 градусах высушиваем в течение 20 минут в сушильном шкафу, чтобы испарились остатки влаги. Потом достаём, опять перетираем, просеиваем через сито, и после этого начинаем исследование. Небольшое количество полученного вещества помещаем в ручной пресс и при определённом давлении измеряем электросопротивление с помощью мультиметра. Измеряем три раза, чтобы вывести среднее значение. И так по каждому из 20 образцов. Все полученные данные — сопротивление, потерю сечения и глубину угля — мы вводим в специальную программу, она просчитывает и выдаёт нам длительность и температуру горения в данной точке. Имея эти результаты, мы можем определить очаг пожара — место, где горело дольше, и температура была выше. Значит, именно там и нужно искать причину возгорания.
Теперь приглашаю вас во вторую испытательную лабораторию.
— Здесь мы занимаемся всем, что связано с пожарной безопасностью: проверкой качества огнезащитной обработки, внутреннего и наружного противопожарного водопровода, пожарных сигнализаций. Проводим испытания веществ и разных, например, строительных материалов на горючесть.
Установок для определения кратности и устойчивости пены в лаборатории целых три. Эта — самая большая. Она рассчитана на 200 литров пены.
По словам Дмитрия Николаевича, пена используется во время тушения нефтепродуктов, поэтому пенообразователи должны быть на всех автозаправочных станциях, в аэропорту и так далее…
В аппарат подается концентрат специального вещества, который образует пену в процессе смешивания с водой. Дальше с помощью насоса через генератор пены заполняется эта ёмкость.
Бак вместе с пеной взвешивают (ёмкость как раз находится на весах).
«Соотношение объёма к массе даёт кратность, — поясняет пожарный эксперт. — Она должна быть не меньше 60. Ещё мы определяем устойчивость пены: засекаем время, за которое она опадает».
— Куда вы потом деваете полученную пену?
— В канализацию сливать нельзя. У нас есть договор с фирмой, которая её утилизирует. После испытаний пену мы собираем в специальную бочку, подрядчик приезжает и забирает.
С помощью лакмусовых бумажек эксперты определяют кислотность пены.
В миниатюре установка для определения кратности и устойчивости пены выглядит так. :)
«Раньше был один ГОСТ, потом придумали другой, — рассказывает Дмитрий Мараховский. — Тогда надо было всего два литра пенообразователя, теперь необходимо 20 литров».
С помощью этой установки пожарные эксперты определяют время тушения пеной. Она передвижная,
в сборе она вот такая.
— А в холодильнике что храните? Пельмешки? — шучу я.
— Нет. Есть вещества, которые легко испаряются, поэтому хранить их нужно только в холодильнике.
— Какие, например?
— Например, вещества для газового хроматографа, в том числе изопропиловый спирт. Тоже вещь необходимая для работы.
— И температура обычного холодильника таким веществам подходит?
— Да. И здесь же ничего, кроме этих химических препаратов, не хранится.
— Морозилка, наверно, пустует?
— Нет, здесь хранятся вещественные доказательства.
— Да вы что?!
— Да. Вот, например, эти два пакета принесли с пожара. Они опечатаны, так как экспертизу ещё не проводили. Эти образцы будут исследовать на наличие легковоспламеняющейся жидкости. При высоких температурах ЛВЖ испаряется, а в морозилке — сохраняется.
Для определения огнезащитных свойств покрытий пропиточных составов есть в лаборатории сразу два прибора: слева — установка «ОТМ и КТ», справа — «ОГНМ».
— Это старенькая установка. Газовая. Мы сейчас её не используем, — объясняет Дмитрий Николаевич.
— В качестве опытного образца берём брусок, обрабатываем его огнезащитным составом и закрепляем. Когда в установке температура пламени достигла 200 градусов, опускаем туда брусок на 300 секунд. Потом образец достаём, смотрим, горит ли он, взвешиваем для того, чтобы оценить потерю массы. А ещё оцениваем, насколько изменилась температура горения после того, как мы поместили в огонь брусок.
Сейчас пожарные эксперты используют в работе более современную установку для того, чтобы определить: горючий материал или нет.
Образцы, как видите, уже другой формы и гораздо меньше.
— Температура измеряется как внутри образца, так и снаружи. Здесь температура нагрева достигает 700 градусов. Наблюдать за процессом можно с помощью вебкамеры и специального зеркала. Время осталось неизменным — 5 минут.
Внешне материал не сильно изменился, но масса уменьшилась — пенопласт выгорел, а цемент остался. А ещё образец стал очень хрупким. Дом из такого материала после пожара может просто рассыпаться, — считает пожарный эксперт.
Сотрудники лаборатории также могут замерить температуру самовоспламенения газов и жидкостей. Для этого у них есть установка «СТС».
— Принцип её работы прост: жидкость нагревают, пока она не вспыхнет. За процессом также можно наблюдать с помощью веб-камеры, — поясняет Дмитрий Николаевич.
Если же нужно что-то нагреть градусов 1100, то можно воспользоваться муфельной печью.
Также пожарные эксперты могут определить устойчивость вертикальных металлических лестниц. Для этого они берут специальную штангу с лебедкой.
— Оператор подкатывает эту штуку под лестницу. Сам находится на безопасном расстоянии. С помощью лебедки натягивает этот трос. И весь этот груз поднимают по пожарной лестнице. Она должна выдерживать 180 килограммов груза две минуты. То есть сначала груз подвесили за нижнюю ступеньку, подождали две минуты, подняли груз на пять ступенек вверх и снова выдержали две минуты, потом ещё на пять ступенек выше… Если всё в порядке, значит, лестница соответствует, и её можно эксплуатировать. Причём, испытывать каждую пожарную лестницу нужно не реже, чем раз в пять лет.
Вес одного такого груза — 26,5 килограмма.
#GALLERY_131#
В завершение нашей экскурсии заглянем на минутку в комнату хранения вещественных доказательств. Она, как и положено, закрыта на замок.
Кроме улик, здесь хранятся некоторые приборы: газоанализатор, устройство для испытания тепловых датчиков (комплекс «Соло»), фото- и видеотехника, тягонапоромер, комплекс «Пирекс», а также оборудование для испытаний систем автоматического пожаротушения и для оперативной диагностики пожарной сигнализации.
#GALLERY_132#
— Дмитрий Николаевич, эксперты пожарной лаборатории работают только в Петропавловске-Камчатском?
— Нет, мы ездим по всему краю, вплоть до самых северных территорий. Вот в этом году, к примеру, наш эксперт ездил в Пахачи. Там было сразу несколько пожаров.
— Вы рассказывали мне, что на Камчатке часто в последнее время горят автомобили. А удаётся ли установить поджигателей?
— Такую информацию нам не сообщают, расследованием же полиция занимается… Зато могу о причинах пожаров рассказать. Вот, к примеру, в 2016 году 52 технических заключения из 319 касались автомобилей. Эксперты установили, что причиной возгорания 37 машин были поджоги. Шесть пожаров в авто произошли из-за аварийных режимов работы в штатных электросетях, два — из-за возгорания горючей жидкости при контакте с горячей поверхностью, остальные семь — по другим причинам.
— Пироманы у нас завелись, что ли?
— Иногда и такие попадаются. Год или два назад в Елизовском районе завёлся один такой — сжигал всё подряд. Смотрю как-то сводку за день, там указаны три пожара на одной улице с интервалом минут в 20. Дома только разные. Пожарные приехали, тушат, а чуть дальше уже опять что-то загорелось…
— Сколько времени проходит с того момента, как вы выехали осматривать место пожара, до того, как заключение о причинах пожара будет готово? В среднем.
— У дознавателей государственного пожарного надзора есть на это 10 суток, мы стараемся уложиться в этот срок, чтобы их не подводить
— Сколько у вас в среднем выездов в год?
— Мы — бюджетное учреждение: выполняем государственное задание. В среднем в год у нас 165 выездов, пишем 250 технических заключений, проводим 70 экспертиз по пожарам и 120 испытаний вещественных материалов.
— А что делать, если нет стольких пожаров?
— Пожаров хватает… Их за год не одна тысяча. Мы ж не на каждый выезжаем.
— А на какие выезжаете?
— Мы привлекаемся во время сложных пожаров, когда дознавателю нужна помощь наших технических специалистов в установлении очага и причины пожара.
— Вы лично на пожары выезжаете?
— Да.
— Какой пожар вам больше всех запомнился?
— Был интересный выезд у меня в цех по изготовлению оконных блоков. Это было в марте. Пурга сильная была, работников отпустили, цех закрыли. Утром приходят, а там дым. Выгорело немного — стеллаж у стенки с профилями, сам цех только закоптился. Сначала думали, что поджог, но версия не подтвердилась. В итоге в результате исследования выяснили, что во время пурги в зазор между окном и трубой от тепловой пушки, выведенной в окно, надуло снег. Из-за этого промок удлинитель, который лежал рядом на полу, и произошло короткое замыкание. Загорелся картон, на котором был удлинитель. Сквозняком стало тянуть в сторону профилей. Они загорелись, и пластик начал дымиться. Экспертиза в лаборатории подтвердила тот факт, что первичное короткое замыкание произошло именно в удлинителе.
— Вы себя сыщиком чувствуете?
— Да, в какой-то мере.
— Загадки, наверно, любите?
— Детективы люблю читать. (Улыбается).
— Это как-то помогает вам в работе?
— Не очень помогает. У нас специфика немного другая — закономерность надо найти. Сначала по признакам термических поражений конструкций надо определиться, где началось возгорание. Исходя из этого, уже определить, что могло загореться, и найти причину.
— С телами умерших людей вам приходится работать?
— Да. Мы выезжаем на каждый пожар, где есть погибшие. Понятно, что с самим телом работают судмедэксперты. Но и нам, к примеру, положение тела может сказать о причинах пожара. Поза человека, погибшего во время пожара, будет отличаться от позы того, кто, например, задохнулся до этого… Разные моменты бывают.
— Такие пожары скорее забыть стараетесь?
— Конечно. Приятного в этом ничего нет. Конечно, человек ко всему привыкает. Пожарные чаще сталкиваются с таким. Стараешься особо не рассматривать всё это. Стараешься не задумываться… Ничего приятного в этом нет.
— Вашу работу можно назвать творческой?
— Когда составляем техническое заключение, то да. Дознаватели приносят стопку материалов с пожара, всё это нужно перечитать, и выбрать то, что тебе нужно. Потом нужно обосновать, почему ты считаешь, что здесь очаг пожара. Причины надо исследовать методом исключения версий — изучить все версии и оставить ту, которая наиболее вероятна, её надо подтвердить инструментальными методами. Поэтому творчески, конечно, приходится работать.
— Где получают образование такие специалисты, как вы?
— В системе МЧС есть специальные учебные заведения в Санкт-Петербурге, в Москве, в Воронеже, во Владивостоке, в Иркутске… Там учат инженеров по пожарной безопасности. Это специалист широкого профиля. Вот, допустим, у меня техническое образование: я закончил КамчатГТУ, занимался самообразованием: читал специальную литературу, ездил на курсы повышения квалификации. И сейчас читаешь, читаешь… Опыт — дело наживное.
— А сколько лет вы в этой структуре работаете?
— Почти 10 лет. Попал сюда совершенно случайно. Я был старшим инженером по пожарной безопасности, потом получил должность заместителя начальника. До этого всю работу лаборатории узнал изнутри. И в одном, и в другом секторе работал.
— Вы постоянно выезжаете на пожары, а как от запаха дыма избавляетесь? И кожа, и одежда пропитываются гарью…
— Обычно, когда мы приезжаем на пожар, уже всё потушено. Крайне редко, когда приезжаешь, и ещё что-то дымиться. Поэтому у нас нет такой проблемы. Когда пожарные уехали, начинаем работать мы — перекапываем мусор пожарный, чтобы докопаться до очага.
На этом наша виртуальная прогулка по пожарной лаборатории завершается, надеюсь, однажды мы проследим за работой экспертов на практике. Заглядывайте на нашу страничку. ;)
Текст: Леся Сурина, фото: Виктор Гуменюк, Леся Сурина.
Другие материалы фотопроекта «Посторонним В» здесь. Кстати, у фотопроекта «Посторонним В» появилась страница в Instagram. Присоединяйтесь! Ссылка здесь.
0 комментариев